АРХИТЕХНИК

Сочетая все множество разноцветных звуков, пронизанная образами тишина выстилает ровными строками повествование уже давно написанной книги. Ее эфирный переплет, украшенный золотыми вензелями и россыпью драгоценных камней, меняет свой замысловатый узор в каждой новой точке обзора, многократно умножая количество вариантов единого сюжета. Ценность цитат, сложенных в самом надежном сейфе, определяет стоимость каждого взгляда и действия, в соответствии с указанной в начале, но размыто объясненной формулой: образные метафоры лишены точности, и оттого траектории их трактовок напоминают запутанный лабиринт. Благодаря простым категориям базовые положения все же обрели форму слов, однако романтичная фея мудрости, живущая в кустистых ветвях древа познания, бывает не всегда права, и потому следует допускать обратное: на странице, написанной много веков назад, сказано явно, что любая истина – полуистина. Когда на полях оставлены чьи-то пометки, объективность делится минимум на два, когда им случается быть высказанными – порой неподалеку и отрицательная координатная четверть, где, впрочем, встреча любого числа минусов может привести к зарождению новой, совершенной идеи. И тогда вдруг оживает голографический трафарет, воодушевленно сверкающий ожиданиями, начиная притягивать краски, которыми раскрашена видимая реальность. Постепенно он обретет форму и контуры, распускаясь как древесный лист, наполненный аквамариновым светом живительной мысли, и ни одно космическое обстоятельство не сможет опровергнуть факт его реализации. Но перо, каллиграфично выводящее новые строки, рано или поздно дойдет до барьерной черты, из-под которой уже смотрят наставительным взглядом цензурные сноски. Прогрессивное мнение усложняет отсутствием неназванное, хотя на деле все куда проще, и то, что не названо, существует лишь вне рамок известного. Проект всегда изначален, а инструкция, именуемая потерянным словом, не зависит от конфигурации нейронов со штампом «знание». Для мечтательного ума, пребывающего в мудром экстазе над раскрытым блокнотом, лестна одна только мысль о рецепте философского камня, но движимое платоническим интересом стремление познать многоликую истину, проведя по кругу, обычно возвращает на то же место. Зачастую задача «максимум» сводится к тому, чтобы уверенно продолжать каждый новый абзац, просто, без лишних изысканий, и, главное при этом, не оглядываться на прошлое и забыть об испытаниях настоящего, ведь помимо прочего также было записано: кто перестает заботиться о себе, о том теперь заботится все окружающее пространство. Так, под покровом прекрасных событий, что живут в восторженных речах, и параллельно шагающих в такт разочарований, облаченных в осколки некогда великих устремлений, из хаоса вчерашней неопределенности одна за другой появляются главы, которые уже при следующем восходе солнца будут именоваться историей. Самый важный навык – разучиться оценивать, а единственное назначение священного огня – позволить верно прочесть записанное. Смотри внимательно – наощупь не разобрать иероглифы, оставленные в ветхом храме, а имеющий уши не всегда способен увидеть. Просить кредит у предложенных покровителей или возлагать ответственность на матрицу – не лучшее решение, ведь кроме синей и красной таблеток есть еще и фиолетовая. Но важно иметь аккуратность, как если бы пришлось идти над пропастью по канату, поскольку вопросы о ментальных медикаментах – самые сложные вопросы в мире. Вероятно, все, для чего мы нужны, – в тени предоставленных вариантов отыскать неочевидную возможность вносить в заданный скрипт свои собственные коррективы. Впусти на страницу новый сюжет и увидишь: как только луч веры поставит подпись под собственным манифестом, на обложке, над полоской приклеенного гипюрового кружева, вдруг поменяется заглавие. Все потенциальные сценарии, доступные воображению, уже имеют свой эскиз в запечатанном архиве, остается только найти подлинный ключ, который, конечно, может быть спрятан в недрах конспирологии, но на деле, как правило, спит в необъятных тайниках нашего сознания. «Альфа» и «Омега» – всего лишь буквы, но сколько стоит прожить земных жизней, чтобы это понять? Оглянувшись назад, замечаешь, что ткань событий изложена словами, и если пространство и время имеют физическую основу, то прошлое ничем не отличается от будущего, и неизвестных в уравнении становится меньше. Стоит лишь усилием воли разжечь алмазную уверенность в том, что проект с названием «Дельта» – это генезис этических убеждений, а «Сигма» – возвышение принципов на шахматной карте приоритетов, сохраняя при этом истинно королевское хладнокровие, увидишь, что все существующие законы физики, доступны ли они полностью, фрагментарны или же непроходимо туманны, сливаясь в синергии, непременно приведут к нужному результату. Хотя изменить внутренние установки гораздо труднее, чем возвести самую искусную скульптуру, все же каждый жизненный проект, чем бы он ни был обозначен, распустится как новый древесный лист, подчиняясь верно организованной программе. Сложность этой механики состоит в том, что в словах не хватает математической точности, и потому одно мимолетное чувство, так ярко ощущаемое и понятное в моменте, описанное в той заповедной книге всего одним невыразимым параметром, потребует для перевода на обычный язык столько символов, что их хватило бы на целый роман. Очевидно, что есть совершенно иные категории меры, определимые только мистическим наугольником, а значит, и невидимая лестница, ведущая в небо, к таинственной звезде, имеет мало общего с буквальной формой художественного вымысла. Если же спуститься с верхних умозаключающих слоев, где правила движения пока не так однозначны, то, на контрасте с повседневной реальностью уловив долю понимания, сразу замечаешь власть выраженного и невыраженного слова. Многотомные своды законов выстроили извилистую сеть с регулирующей разметкой, названную социальной средой, где мы пытаемся реализовать себя, как маятники раскачиваемые волнами настроений – то в сторону покорного принятия правил, то к альтернативным сочинениям с заголовками «Против системы». Путь мудреца – золотая середина, но для прочтения этой фразы обычно не хватает ни времени, ни квоты свободного внимания, поскольку обзор затмевают рекламные слоганы, что спешат преисполнить комфортом все сферы нашего быта; и когда в массиве ежедневных задач возникают пробелы, мысль, уверенная в непреложности свободы воли, продает собственный ресурс, насыщаясь развлекательным контентом. И это ни хорошо, ни плохо: вселенским весам нет дела до карикатур мимолетной жизненной главы; самый достойный ход – это верный собственный выбор. Непрерывные ленты сообщений и постов, нативно встроенных в интерфейс наших интересов под деловой аромат горячего кофе, уже по факту являясь изложенной данностью, активируют квантовый самописец, который фиксирует пики каждого принятия, предсказывая наши действия на годы вперед как самый зоркий оракул. Надев волшебные очки, повсюду можно увидеть больше текстовых посланий со скрытыми смыслами и понять, как работает система согласий, для которой важен каждый наш внутренний контракт с самим собой, превращенный в отметку на пункте со значением «да». В моменты общения нам хочется больше свободы, а для решения бытовых задач – доступа к лицам с соответствующими полномочиями; но чем выше корпоративная пирамида, тем более механистично взаимодействие, и диалоги сводятся до уровня заготовленных вариантов вопросов и ответов. Загляни внутрь фрактальной модели: найдется ли достаточно смелости заметить, что тот же шаблон интегрирован в архетип мироздания? Абсолют не доступен, зато вокруг множество кнопок выверенного механизма, принципы работы которого расшифрованы лишь частично и с регулярным искажением в сторону чьих-либо личных интересов. Изначальный «логос», пропущенный через фильтры контекстов и толкований, рассыпался на пазлы с недостающими элементами, ставшие атрибутом менеджмента в каждом сегменте миропорядка. Выход из системы – это иллюзия. Под заветным указателем цвета изумрудной скрижали, путь к которому лежит через тернии стереотипов, навязанных желаний и требований о соответствии, находится дверь, что ведет к локации, дающей стопроцентную встроенность. Но ее координаты всегда лежат в пределах семантичной иерархии власти, где любые нормы, отклонения, знания и заповеди, описанные в текстовой форме, задают направление движения для отдельных огонечков сознания с идентификаторами, в которых мы распознаем себя. Каждая ступень лестницы, каждый метр тропы, ведущий через преодоление, – согласие или несогласие, ток или отсутствие тока. Дороже всего – оказаться там, откуда видна и понятна работа этой машины, но для большинства даже ее образные очертания не мерцают на горизонте осознаваемости. А что если все настолько просто, что лишь несколько незамеченных строк стоят опыта всей истории? Проблески озарения, сравнимые с самыми ценными кристаллами, нелегко обрести под градом сбивающих с толку знаков. И все же однажды, пребывая в медитации на вершине высокой горы, где среди облаков уже не видно ангелов, и одновременно в самом низу взбираясь по зиккуратам рейтингов, коэффициентов и бизнес-процессов, увидишь наконец, как разоблаченный циркуль отчетливо рисует границы новой окружности. И тогда вдруг станет ясно, что все вокруг, включая нас самих, было создано по текстовому описанию. Личностный портрет каждого из нас – это отпечаток с кальки одобряемых и осуждаемых правил поведения, все техногенное, от микросхем до мегаполисов, имело точно разработанный проект, любое действие сначала было спланировано в семантичных образах, а основой всего живого в биологическом смысле является самое божественное из всего материального – генетическая система, построенная на буквенном коде. В следующем разделе указано прямо: мы есть то, что мы говорим. Но подобные тезисы вступают в резонанс с осмыслением, только когда нейронная паутина подготовлена к восприятию сложных актов познания. К тому же, все настолько зыбко и относительно даже при наличии доказанного абсолюта, что надежная конструкция из самых логичных, казалось бы, выводов, за отсутствием сиюминутного подтверждения, мгновенно превращается в эфирную пыль. Пошаговое руководство скрыто, а потому сомнение может развернуть назад прямо у финальной черты. Хотя возможно, что на плане попросту отсутствует явление недостигнутого, и тогда наши печали о непокоренных вершинах полностью утрачивают оправдание. Если не выходит разобрать записанное, применим обратный принцип: все, что сформулировано, имеет право на существование, – а гарантий не было даже у великих мыслителей, полагавшихся чаще на собственную интуицию, чем на подтверждение от мира. Пирамида, увенчанная первым словом, вряд ли когда-нибудь предстанет так празднично и очевидно, как новогодняя елка, – на переднем плане всегда будет экран с деформированным изображением, скрывающим истинные причинно-следственные связи. Но крест, с распятой на нем реальностью, станет легче, если при помощи инструментов высокой геометрии постичь слово во всех его четырех ипостасях: образное, записанное, произнесенное и воплощенное. Отсутствие статики не отделяет четко одно от другого, и вот изображенная фигура, описывая вместе с тем и другие законы бытия, уже напоминает круговорот. Хватаясь за информацию и смыслы, с целью устоять, выдержать, подняться на новую ступень, мы сами становимся раскрытой книгой, являя свою подлинную суть – и чтобы сделать ее прекрасней в каждой сфере жизненного колеса, вшитого в карту желаний, необходимо стать магнитом для благотворных образных идей. Писание, хранящееся за семью печатями в непостижимых слоях духовности, таково только под вуалью иносказаний: оно нигде, но в то же время повсюду, нужно лишь наблюдать за ним, даже из самой непроглядной толщи круговорота. Пойманные образы иногда отрывисты и мимолетны, а иногда настолько отчетливы, что зажигают над тропой яркие лампочки, от которых страх с беспомощным шипением расползается по углам. Ментальные голограммы, парящие в сумеречных областях разума и еще не получившие выражения, постепенно выходят на свет, притягиваемые лучами комплементарности. Именно здесь зарождаются мысли, переходящие в фантазии, заключения или намерения, которые инициируют каждое действие. Цепь этапов реализации, на первый взгляд, неизменяема в своей основе, но развитое воображение способно проецироваться на экран так, что все промежуточные обстоятельства могут быть отрисованы сами собой. Умение воплощать задуманное, сказанное или записанное в любых по значимости масштабах, с верным нравственным ориентиром и при включенном режиме постоянства, однажды приведет на удивительную поляну, где цветут букетами чудодейственные артефакты, сошедшие со страниц запыленных гримуаров. Зеркала памяти отражают строки о том, что где-то надежность данного слова приравнивается к подписи на физических соглашениях и не требует участия регулирующей стороны; правду с грузом условностей легко низвести до вымысла, но в далекой тайной библиотеке можно отыскать нить дальнейшего следствия: череда исполненных обещаний награждает голос силой настоящего творчества. И тогда некто смотрящий на нас сверху сквозь облака, кому раньше мы адресовали свои робкие и невнятные просьбы, под потоком уверенного и структурированного слова, сменяет статус надменного владыки на роль безотказного технического исполнителя. Выражение «как вверху, так и внизу» побуждает пристально наблюдать за происходящим, заставляя пытливое перо проводить множество вертикальных параллелей. То, что когда-то начиналось с мерцания пикселей на плоском дисплее, сегодня открывает двери в трехмерные цифровые миры, а при общении с машинами все больше стираются границы между кодом и словом; и умный чат всегда готов создавать для нас желаемое из обычного текстового запроса, рисуя объемные картины событий прямо перед нашими глазами. Экран условной реальности технически сложнее, но заложенные в нем протоколы передачи и отображения данных так же подчиняемы речевым символам. Логическая цепь этой схемы исключает любые проявления магии или случайностей: имея ясно осознаваемый алгоритм, можно превратить в цветущий сад даже самую безжизненную пустыню. Текст возвышает и разрушает, вдохновляет и вселяет сомнения, мотивирует на действия и влияет на каждый квант нашего существа, и если фоновый наблюдатель однажды выберет роль инженера, он будет в силах повернуть вектор повествования в желаемое русло. Однако, дискурсивный апофеоз эфемерен: в описанном нет ни утверждений, ни претензий на истинность – лишь временная игра мыслеформ, ведь любой вывод и все последующие за ним могут быть как верными, так и неверными до бесконечной степени.

Скалистые вершины высоких гор, окруженных каймой заснеженного леса, занимая центр уютного пейзажа с креслом у окна и огнем, мерцающим в камине, символично вплетаются в ассоциации с целями на предстоящий год, которые уже внесены на первую страницу нового ежедневника. Энтузиазм и вдохновение, сопровождаемые первым прогрессом на заветном графике восходящих трендов, уверенно ведут сквозь календарь под пение птиц и аромат душистой сирени, чередуясь с видами ожиданий по курсу открывающихся перспектив. Последующие извивы «дорожной карты» вскоре пересекут центральный рубеж, где зной интенсивного труда способен обесточить резервы потенциала, – и тогда самое время оживить постер, висящий в рамке над рабочим столом, чтобы легкий морской бриз повлек над бирюзовыми волнами океана к горизонтам новых эмоций и впечатлений. Дистанция наивысших усилий выстлана золотом опадающих листьев, когда задумчивость и напряженность, спрятанные под зонтом, всецело обращены к трекеру умноженных задач и торжественному дню подведения итогов, которые непременно оправдают старания и пережитые риски. А затем все начинается сначала. Но даже в прежних декорациях сценарий не повторяется дважды: все движется в своем развитии по спирали, от устремлений крошечных существ на голубой планете до сложной траектории Млечного пути, летящего в объятия Андромеды, чтобы через миллиарды лет при феерическом столкновении создать сверхновую галактику. Утвердив невозможность вечного двигателя в периметре властвующих постулатов и теорем, по иронии творца или велению инстинктов, мы мчимся сквозь космос в колесе поколений, среди звезд оставляя шлейф пережитых эпох: выразительные образы литературных героев, вереницы формул и уравнений, достижения великих изобретателей и шедевры многогранного искусства плетут жемчужные нити истории под нежное звучание клавесина, превращаемое эволюцией в ритмичный бит с густой текстурой гранулярного синтеза. Импульс постоянного движения, – как фотон света порождает органическую материю – облекаясь в легионы дел и мириады желаний, исчерчивает жизненное полотно пунктирными линиями, поделенными на бесчисленные отрезки между точками А и В. Красивый жест – чтобы обаять и добиться расположения, улыбка – чтобы подарить тепло, усилие – чтобы достичь желаемого и не затеряться в потоках людей и событий, синхронно маневрирующих в стремительной лавине новостных выпусков. Движение спутников по орбите необходимо для связи и навигации, чтобы нам было проще найти свой пункт назначения и поделиться этой радостью со всем миром за считанные секунды. Научные открытия, сияющие лавровыми венцами на шкале времени, производят удобства и расширяют границы познаний, вовлекая все больше самоотверженных умов в грандиозное интеллектуальное соревнование. Где-то далеко, в пространстве идей и высоких размышлений, витают молекулы духовного окситоцина, стремящиеся по эфирной сети к эпицентрам воплощения творческих идеалов, – именно там любознательная фантазия, взяв за основу мистический тезис, ищет на мнимой кинетической карте источник первопричины, активирующей ментальную материю в соответствии с извечными невыразимыми принципами. Доводы эталонной истории, альтернативные взгляды и священные догматы, ведущие непрерывную полемику, – давно отыгранная колода, а новая партия требует восхода мысленного тока на территорию антишаблонов. Важнее всего – не растворить сосредоточенность в бокале игристых обстоятельств, ведь ставка на волю чрезвычайно высока, когда предстоит разложить на интегральных весах очевидные факты реальности и аргументы интригующего, но неосмотрительного вдохновения. Замкнутый ключ принципиальной умственной схемы запускает поиски смысла лишь собственной жизни, но поскольку смыслы масштабируемы и самоподобны, увеличение угла обзора до сотен тысячелетий позволит обнаружить новые значимые узловые точки. Змею, что кусает собственный хвост, вряд ли бы увековечило однообразное хождение по кругу и допущение случайной механичности эволюции, а значит, известные факторы жизненного прогресса явно требуют дополнительного пункта. Мысль, наблюдаемая в ретроспективе через призму развития разума, из ощущений довольства обыденным бытовым предметом вдруг обретает форму восхищения изящностью искусства, заключенного в тот же самый предмет; поэтому современная абстрактная картина, помещенная в первобытный интерьер, могла бы пригодиться лишь в качестве хозяйственного инвентаря. С тем же безразличием посмотрит этот взгляд из глубины веков и на коллекционные издания классиков, в кожаных переплетах с серебряным тиснением, выстроенные на полках винтажного стеллажа из красного дерева, – богатство слова и престиж обладателя вошли в систему принятых ценностей лишь впоследствии. Неутомимый конвейер потребностей со временем создает новые уровни ментального и физического дискомфорта, заставляя направленный к цели вектор расходовать все больше энергии, и наше постоянное желание улучшить что-либо в своей жизни, примеряя очередной представительный костюм, снова избирает для нас пути с наивысшим сопротивлением. Разноцветная паутина тенденций и спутанные моральные ориентиры приводят к сомнениям в суждениях о правильном и неправильном, вынуждая совершать ошибки, которые впоследствии, впрочем, пополнят арсенал полезного опыта. Переставшие быть актуальными навыки и профессии превращаются в отжившие рудименты, по причине ненужности или вытеснения алгоритмами, а почитание современных сомнительных кумиров для многих ставит финальную печать на свидетельстве о нравственном и компетентностном дефиците. Но все, что содержит оттенки явного отрицания, необходимо для развития так же, как и печальные страницы романа, без которых сюжет утратил бы логику и гармонию. Несправедливости не существует: система всегда находится в позитивном равновесии, обеспечивая себя энергией нашего эмоционального дисбаланса; именно поэтому мы обречены двигаться к красоте через неприглядность промежуточных форм. Отсутствие действия справедливо считается действием, и ровно так же отрицательное может стать положительным, проложив дальнейшие маршруты к переоценке ценностей и проявлению новых талантов, – Эрос и Танатос борются друг с другом во имя общего прогресса, завершая великие циклы победой созидательных устремлений над праздностью и деструкцией. Эта сила уравнивает все хорошее и плохое и для каждого из нас по отдельности, ведя по ранящим шипам к заветному соцветию успехов в работе, творчестве и любви. Она вдохновляет героев на новые подвиги, формирует нужные обстоятельства для тех, кто не теряет надежду, и помогает уходящему из жизни маэстро блестяще исполнить до конца свое последнее выступление. Бедный художник, что посреди суровой реальности имеет единственным пристанищем лишь собственное воображение, лелеет свой новый этюд с тем пылким тщанием, которого, возможно, и нет в пресыщенных натурах – но именно среди них найдется истинный ценитель его глубокомысленных картин. В больших и малых корпорациях с идейным факелом в руках поднимаются лидеры, которые укажут оптимальные пути к финансовому росту, а цифровые гении, развивая активность в виртуальных группах, умножают индикаторы повышенного интереса, уже давно ставшего эквивалентом самой ликвидной валюты. Изо дня в день мы исполняем свою миссию, наблюдая взлеты и падения друг друга, и это естественная пульсация жизни, которая исключает элемент произвольно-разумной механики. Создать внутри максимальное напряжение и расширить сознание до самых границ души, реализуя свой потенциал в координатном пространстве личного выбора и свободы действий, является для нас задачей с наивысшим приоритетом. Неудобства и тяготы направляют к верным решениям и помогают раскрыть все наши возможности, не вводя при этом музыканта в меланхолию от того, что ему не суждено примерить форму капитана воздушного судна. В семени дремлет сила, которая заставляет прорастать стебель, а проект цветка изначально заложен в генетической голограмме, поэтому отдельные частицы единого организма, с его надеждами, идеалами и мечтами, строго подчиняются закону дифференциации. Вероятно, проживая каждый свой день, мы просто проводим кистью по готовому эскизу, не имея возможности оценить масштабы целого изображения. Но все же, берет ли кто-нибудь в расчет наши чувства? Или они – всего лишь числовые переменные в программе сверхвысокого уровня? Как бы там ни было, дыхание жизни, проявленное в нас искрой саморазвития и прошедшее путь от простейших форм всеобщей пользы до создания квантового интеллекта, имея собственные космические цели и постоянно двигаясь вперед, обрекает каждого из нас на вечное стремление к личному счастью, истинным желаниям и свету возвышенных идей.

Текст книги №3

Текст книги №4